|
|
Протоиерей Евстафий Страх: «Лексика и мелодика церковнославянского языка выросла на молитве. Она освящена Божественной литургией»
—
Отче, какую пользу для вас как православного священнослужителя приносит
«Православное обозрение», двадцатилетие которого мы празднуем в эти дни?
— Я являюсь долголетним сотрудником издания. Это, наверное, единственный
журнал не только общепольского масштаба, он известен и за границей.
«Православное обозрение» имеет большое значение в жизни Православной
Церкви Польши. Во-первых, издание поддерживает нашу православную
культуру, православные национальные меньшинства, проживающие в стране,
сообщает полезную информацию о Православии в мире. Это свежие,
обдуманные и беспристрастные материалы. Я считаю, что без «Православного
обозрения» наша Церковь просто бы обнищала. Сейчас я себе даже не
представляю нашего православного общества без этого издания.
— Ваше высокопреподобие, вы являетесь одним из крупных специалистов
по церковнославянскому языку не только среди клириков Православной
Польши, но в научном обществе Польши. Что заставило вас заинтересоваться
познанием языка?
— Я начал интересоваться церковнославянским языком с раннего детства. И
считаю за счастье, что воспитался при храме, где большинство прихожан
составляла русскоязычная интеллигенция. Родился в Кракове, городе со
многими высшими учебными заведениями, и многие православные ученые после
Первой мировой войны и революционных действий нашли здесь свое
пристанище. Естественно, они ходили в храм. Многих светил я застал в
живых. Многие помнили царскую Россию. Они прекрасно владели русским
языком, знали церковнославянский.
Я вырос под крыльями профессора Добржанского. Это известный в Польше
витражист и интеллектуал, который был не только художником, но всеобще
эрудированной личностью и в совершенстве владел церковнославянским.
Тогда еще не издавались учебники, но у профессора был карманный словарик
на полторы тысячи слов, напечатанный еще при Святейшем Синоде Русской
Церкви. По этому небольшому словарю я познавал азы науки. Будучи в
семинарии (тогда мы поступали в 15 лет после восьмилетки), я особо
заинтересовался изучением предмета, жертвовал на него больше всего сил и
времени.
В те застойные времена практически не издавалось никакой учебной
литературы. На квартире у протопресвитера Варшавского кафедрального
собора Афанасия Семенюка я нашел дореволюционный словарь Дьяченко. В те
времена копировальные аппараты были недоступны, и практически весь
словарь я переписал вручную, а когда в 1980-х появились какие-то
контакты с Западом, смог приобрести эту книгу.
В изучении грамматики использовал пособия Зарубежной Церкви — иеромонаха
Алипия Гамановича и др. Теорию синтаксиса пришлось познавать по польским
и советским источникам.
— Какое отношение православных жителей Польши к тому культурному
наследию, которое, в частности, несет церковнославянский язык?
— Церковнославянский язык имеет большое значение для жизнедеятельности
Православной Церкви. В отношении национальном она никогда не являлась
монолитом. Большинство верующих нашей Церкви составляют белорусы и
украинцы, в последнее время и русские, которые приезжают из бывших
республик Советского Союза, и другие национальности. Поляков мало.
Церковнославянский язык — не только язык Литургии. Благодаря ему, мы,
особенно среднее поколение, учились разговаривать с Богом. Его с детских
лет слышали в храмах. Обучали ему нас или родители дома, или пастыри в
воскресных школах.
— Отче, насколько сильны в современной среде верующих Польши
тенденции по переводу богослужебных текстов и переходу в Церкви на
современные языки?
— К церковнославянскому намечается разный подход, особенно в последнее
время, когда в наше общество вошла западная культура и ее влияние мы
видим в большей мере, чем раньше. Наша молодежь не научена трудиться,
она хочет получать все легко и без осложнений. Конечно, среди
православной молодежи, но, слава Богу, не у всех, намечается стремление
к тому, чтобы церковнославянский заменить языком более понятным. Я не
скажу каким конкретно, потому что среди этой категории молодежи
существует расхождение во мнениях. Некоторые хотели бы заменить
церковнославянский во время богослужений на польский, иные другими
языками.
Я считаю это большой ошибкой, потому что современные языки неподходящие
к духовности Православия. Ибо так, как мы можем выразить наши чувства в
молитве к Богу, не передаст никакой современный разговорный.
Лексика и мелодика церковнославянского языка выросла на молитве. Она
освящена Божественной литургией и другими церковными службами. Это
единственный язык, который полностью может выразить всю славянскую душу:
русских, украинцев, белорусов, поляков.
— А если на эту проблему мы посмотрим в разрезе всего славянского
мира. Церковнославянский в славянском мире… Меняется ли его функция?
— Зайдя в любой православный храм Восточной или Центральной Европы, я,
благодаря церковнославянскому, чувствую себя как дома. И это еще один
аспект. Ни в коем случае нельзя отказываться от церковнославянского
языка в богослужении. Это наша общая культура и наш славянский дух.
Относительно своей страны скажу, что если мы в нашей маленькой Церкви,
находящейся среди инославного большинства, потеряем церковнославянский
язык, мы должны считаться с тем, что со временем Православие в стране
уменьшится в количественной отношении. Мы не приобретем никого нового, а
если и приобретем, то это будут единицы, а можем потерять тысячи
прихожан.
— Проблема присуща, наверное, не только славянскому миру, то же самое
и в греческих церквах. Ведь в Польше есть несколько храмов, где
проводится богослужение на современных языках. Какую функцию они должны
выполнять?
— На мой взгляд, приходы с применением национального языка должны
исполнять учительную функцию. Как сказал диакон Андрей Кураев, они
должны стать «вратами» для воцерковляющихся христиан, которые входят в
церковную жизнь, для того чтобы овладеть основами, в том числе и
богослужебными, но сердцевиной их духовной жизни могут стать приходы
именно с церковнославянским богослужебным языком.
— Что делается в вашей небольшой Церкви для сохранения богослужебного
языка?
— Я являюсь главой митрополичьей комиссии турниров по чтению
церковнославянских текстов. У нас ежегодно проходят общепольские турниры
по богослужебному языку с целью совершенствования молодого поколения. Вы
не представляете, до какого совершенства благодаря подобным мероприятиям
доходят наши подростки. В свое время я выступил с просьбой на имя
Блаженнейшего Митрополита Варшавского и всея Польши Саввы с предложением
усложнить требования турнира и конкурсов, которые проводятся среди детей
и молодежи. Возглавляемая мною комиссия с каждым годом усложняет
словарные задания, и сегодня юные участники стремятся не только читать,
но и создавать, а также переводить православные тексты. Скажу больше,
что настоящие корифеи могут различать староцерковнославянский от нового.
Они чувствуют все отличия, в первую очередь в области фонетики и в
области морфологии. Есть различия в области лексики. После реформы
наступило взаимопроникновение русского и церковнославянского. В
современном русском языке есть много славянизмов, а в
новоцерковнославянском много русских слов. Области синтаксиса
сравнительно равны.
К 2000-летию Рождества Христова я обработал церковнославянско-польський
словарь для школьников. В сотрудничестве с Ягеллонским университетом я
обработал церковнославянскую грамматику и краткую грамматику для школ и
высших учебных заведений так званного периода церковнославянского
церковного и новоцерковнославянского языка, после никоновской реформы.
— На ваш взгляд, какое будущее у церковнославянского языка?
— Я думаю, что если всеми силами мы будем проводить среди православного
населения просветительную работу, то и далее язык святых Кирилла и
Мефодия будет радовать в наших храмах сердца верующих. Надо, чтобы народ
православный понял, что будущее Православной Церкви и его духовность
напрямую связаны с церковнославянским языком, а не с современными
языками, и ни в коем случае не с польским.
Беседовал Владимир Свистун